Двенадцать килей, семь потов

Двенадцать килей, семь потов

 

Что-то происходит в новом веке.

Тают ледники. Полнеют реки.

Вода Карелии встречает не так.

Кереть, Кутсайоки – байдарка стала контуром нового чувства. Нынче Писта.

Стыки рельсов стучат в белой ночи, как праздник по пианино. Мобильник забросчика молчит. Вдруг звонок:

- Звоню с вершины сопки. Вышку связи срезала гроза. Все порядком. Встречаю.

В Лоухах тишина. Местные забросчики подошли:

- У вашего водителя мост сломался.

Антенна, мост - события не в ногу, и предчувствие новых.

На заставе “тучи ходят хмуро”. Час ночи. Дежурный проверил журнал:

- Пропусков выписано много, а на вас – нет…

Рассвело и ближе к делу. Прячу от дождя бумагу-пропуск за пазуху. Трогаем.

Приграничное озеро Кимасьярви. Тишина. И неловко вдруг, что с трасс и дорог мы такие взъерошенные.

Лодки собраны. Тяжелые глаза. Ночь на заставе была бессонная. Глядя на поклажу поверх байдарок, ясно понимаю – сколько лишнего имеем. А в полусотне метров вода скубет проломленные бревна моста, прорываясь туда, где мошка с гнусом легки и весомы под развесистым небом. В душе чисто и смутно. Была длинная дорога, а теперь - триста метров до порога.

 

 

Вода скачет – “сэрца грае”

 

Порог САКАЛ. За год отвыкли от натурального грохота. Василий присядет-привстанет, вглядываясь c берега в личико воды:

- Я в каждом пороге волнуюсь.

Удручают продукты. Вдали от дома негоже быть голодным, и шмат сала клонит борт. Сало с прослойкой снесем в конец порога. Перелезаю сосну и думаю: «Неужто весь харч рассосется под свежий воздух Карелии?». Но серьезные едоки – твердые дела.

Порог САКАЛ заметно сгибается два раза, и мысленная нить кувыркается с ним. Прощуп обоюдный: выводишь воду на «чистую воду», а она - тебя.

У нас двое чайников: Юля и Вадим. Да и мы - им под стать, пока не пройдем две-три шумности, сладко улавливая симптомы. То пробуждается нюх.

Мой экипаж схоженый. Проникаем в САКАЛ. Большой обливник «пылит» гребешком. Держу в уме: «Знакомые сгубили здесь Таймень. Где-то на дне - каркас».

Рывок и ускорение 3g. Три потока в один. «Где угол кормы, косящий на незримую нашу звезду?!» Фатальный выступ берега. Отбойная мякоть отбрасывает в центр. «Уф-ф-ф». В подкладке чутья запоздалое движенье.

 

 

 Эх… Захар

 

А нескучно идем. Успевай поворачивать и ставить тормоза. Порог Захар! Эх… Захар – занудство твое величаво. Заросшие островки, бурелом. Рассыпалась кипень частым зубом. Во всем архипелаге Захар нет достойной линии. Анархия в природе, она же и в деле. Павла экипаж первым отчалил. Мелководье увело за поворот. Время тикает. Юля возникла на виду, и что-то в ней не так. Голоса не слышно. Одежда мокрая. Быстро вращает ладонями: “Мы перевернулись”.

Казенный порядок камней: скользкие, острые, живые. И последнее свойство – хуже всего. Ломаем ноги – бежим. «Комсомолка, спортсменка» не обманула. За обливником работает Павел. Подпирает корму против потока, чтоб каркас не плющило.

Мы с Антилевским сцепились руками. Идем на средину. Павел:

- Ну, наконец. Руки отнялись.

Где трое, там – сходка.

- Влево стягивать нельзя, - Павел на своем, - упустим «Таймень».

В болотник сочится вода. Я-то пережал голенище резинкой, и этот прием работает: сапог не распирает. А малая водичка – для устойчивости.

- Ну что, взяли…

«Таймень» на острых камешках у воды. Лежит не стройно. Обливник поработал с ним в меру.

Юлю колотит. Греется у костра и глазами “тыц” в Захар.

- Думали… порог кончился, - усмехнулся Павел. А все дело-то - в толстой тишине, подтопленной страстной водой. Пилорама порога, а тут… склоны леса пахнут грибом и крылышком вечности, что как стрекоза, поглядывает выпуклым глазом.

Порог Змеиный. На выходе бодрый коридор для наездника. Вода бьет в плиту и - в отвал. Раз - и нет Валеры наверху. Крючок фартука вырвало с мясом. На фальшборте зазубрина.

 

 

Четвертинка помидора

 

Речка-мечта Писта мокнет под дождем. Канули в Лету накладки с пропуском. САКАЛ, ЗАХАР, ЗМЕЙКА – чистая кипень… В душе пристойно и важно. И к месту - всунуть «ногу в колесо».

Прессует воду двухметровый Падун. Правая протока – неглавный проход. Словом, канализация. Выбрали ее. С байдаркой Валеры осечка. У него… что - график ?! Сегодня ломает на камне. Капитаны нырнули, кто в чем, в “канализацию”. Отгибаем корму назад, а струя - не ПАДУН, но вредность имеет. Я залег на плиту. В этот раз вода течет не в болотник - за пазуху. Я – водопровод. Циферблат часов вжался в породу и разрушается.

Чинимся, обедаем и чинимся под тусклым дождем. Два тента внахлест над головой.

- Отель Хилтон пять звезд, - вставляет Василий в видеокамеру.

Выше в «канализации» вопли. Катамаран залез на Валеркин камень. Валера расцвел. Настроение отличное:

- Мне, между прочим, зажали салат в обед. Я вчера недоел! Не хватило этой четвертинки помидора на отмашку.

Вечереет. Восстановленный «Таймень» грузится. Уходим из «отеля» пять звезд, оставляя примятый мох и Валеркин камень. Для тех, кто придет.

 

Белые ночи вперемежку с порогами. Не спится, а потом – не гребется. В этот порядок нужно войти.

Порог Лужма. «Василий, - говорю, - давайте с Ольгой первые. Там лишь качка». “Варзуга” скользнула. Видно, как подкидывает шлемы дальше и дальше. Метров сто - и голов не видно. Мелькнуло днище. Бригада быстрых ангелов вслед за Васей и медиком Ольгой. Еще бы – там аптекарский спирт.

 

 

Семь потов

 

Знал, как видел. Семиповоротный фонил в мозгу еще в поезде. “Утро вечера мудреней”. Поспели к порогу под вечер. С Ириной попытаемся. Прощупаем первые триста метров.

Заходная гряда. Слив не замотал в кулек. Повел и отпустил. Дал уйти в центр. Здесь широко и неспокойно: бело вокруг. Мощь порога стучится в кладовку, где колдует не то страх, не то опаска. Судно дрожит. Гряды режут воду. Масса вздернута, повязана, вздыблена. Кладет вправо. Красным багром топит слева. В лоции писано:”Семиповоротный логично идти частями”. "Да - логично". И замечаю: не натянул юбку на кольцо. Нахлестало.

 - К берегу.

Отчерпались. Протока рубит напрямик. «Нет, в канализацию не пойдем». План - идти частями - уже ни к черту. Нельзя «курить». Влезли в пульс – жми. 

Берег поплыл. Уходим от подарков, что мелко вдоль суши крошат «салатики». Кажется, лихо позади, но «бабушка надвое сказала». «Таймень» мечется. То нос, то корма зарываются и рыскают. Болтанка «урабатывает». Притерлись к мысу. За ним – лента белизны. Все условно ровное, если успеем отдышаться.

Порог исчерпался. Где повороты?! Было их мало, и верна лишь длина поля брани – километр с гаком.

Матрос хорош тем, что все прошли. Улыбка и матчасть целые, и надо осваивать стоянку.

Тропинка вверх. Возвращаюсь один и размышляю: «Семиповоротный – для опытных».

 

Пытаем удачу с Сашей Антилевским. Сажусь в его «Свирь» на место матроса. Пусть путь разведан – от встречного рокота холодок. Входим. Колыхнуло, но мягче. «Свирь» - не «Таймень». Вода ее меньше цепляет.

Саша - положительный человек - любит положительную скорость. И что? Компот валов в бровь. Порог стал не резким. Тормозим, и выталкиваю воду из юбки.

Юлим. Шуршат мегатонны. Гряды рвут массу. Щелкает метраж разодранной воды. Поворот, другой - один, за одним списываются грехи.

 

В третий раз спокоен абсолютно. А зря!!! «Варзуга» на ребро. Втыкаюсь в реку головой. Несусь под байдаркой. Как легко в КНБ стать подводником на месте матроса. Выдернул ноги из носа и… наверх. Руки скребнули гладкий баллон. Наверху воздух.

- Держи лопасть! - голос капитана.

Ловлю то, что наплывает в спину. Взгляд спотыкается на обрубке весла. Где моя лопасть?! Срезало у обоих.

Первый поворот. “Варзугу” бросило к берегу. Прибились к камням. Тут и улыбочка выползла.

 

Семиповоротный в четвертый раз. В Валерином «Таймене» роскошно. На крейсере нет разве что… гудка. После «Свири», за ней – «Варзуги», я сражен контрастом. Сижу высоко. Вижу далеко. Валера работает складно. Но снова дрожь корпуса. Пруха вворачивает, закутывает, липнет к рельефным бортам.

 

Порог Курки. Лопасть обломилась и упала на дно. К чему бы?..

Рядом клюет Петух. Женский экипаж бросается в него, и он их кладет. Купание женщин – знак конца всего предприятия.

Составляю график, который Вадим просил еще в Минске. Вспоминаю: первый порог - САКАЛ. «Да-а. Богато всего». Глаза друзей… уже не те глаза и лица, что можно сличать с паспортом. Но прочь лирику. Нужны для расчета две величины:

а) скорость ремонта в дождь

б) суточный расход сала и настроения.

Среди фактов - гвоздь прозрения: смысл не в порогах и порохе борьбы, а в нежности озер, что смотрят задумчиво в небо и космос. Где-то ж есть еще глубины, где петух кукарекает по озеру Пистаярви.

 

Порог Имисев. Былые пороги поджали лапки. Слышу голос:

- Петрович заволновался.

Будем идти. Для обноса нет причин. С громадной глыбы обзорно. Опера в двух частях. Сначала серп, потом – молот. Ангелы расселись на пульсарах и ждут. Советами воздух пропитан: ЖМИТЕСЬ ПО КРАЮ. За край еще надо уцепиться. От краев стягивает в центр.

И тут же - не остыть - порог Талии. Горлач с узким горлом. Две горы взрываются клубом. Бросил камешек:

- Туда пойдем, на левую гору.

Павел остерег:

- Не бросай камни в порог.

Хирви – последнее слово Писты. Поалла не в счет. Антилевский в бочке притормозил. Потянуло под слив. Нос на свечку. Двенадцатый киль.

Василий пытает в камеру: зачем мол сюда приехали?

Антилевский:

- За килем!

Павел:

- Давно комаров не кормил.

Вадим:

-Демоны завели.

Ира:

- Мне в жизни всего было мало, а здесь мне всего хватает.

Аня:

- Порогов хотелось.

 

Едем на станцию Кемь. Водитель из деревни Войница. Тот, что не встретил к поезду. Глаза запали от запарки. Устало смеется:

- Мост я тогда быстро заменил. Теперь не подведет.

- Работа в деревне есть?

- Три места: учительница, дизелист и библиотекарь.

- Вода высокая?

Бывший фермер Василий закурил:

- Такой не было 25 лет. Уровень паводка.

Струйка дыма вьется в щель бокового стекла. Дорогу бросает в фарах.

Василий порылся, вставил диск в панель. В салон микроавтобуса полился ритм и голос “Чайф” с затягом ухабов:

“А у нас еще здесь дела,

 У нас дома детей мал-мала”.

Пиво Толстяк, затаренное в Калевале. Пара глотков, и я не размышляю более: что же мы оставили за спиной? Небо бездонное звездное в лобовое стекло. Нет… еще не скоро мы найдем такую землю в глубинах бесконечности.

 

Олег Воробьев,

Минск

 

03.12.2009

Дата корректировки 6.04.2013

 

Скачать файл